В поэзии, как в судьбе, никогда и ни в чём нельзя быть уверенным заранее. И всё же есть одно важное обстоятельство, которое позволяет считать написание стихов в любом случае делом совершенно особенным и необходимым: ведь с наименьшими потерями в первую очередь для других в стихах происходит открыванием мира в себе и себя в мире… Ну и слава Богу, что нам дана эта замечательная способность!
КУЛИКОВСКИЕ МИРЫ
1.
Поле русской славы —
Куликово поле.
Божий ток державы —
в сердце и в глаголе…
Еще вековая жестокая спячка
подробленной княжьим безумьем земли
забитою тенью ползла на карачках
от Дона до ханской владычной туфли.
И страха еще оглушающий войлок
на травах понурых беспамятно вис.
И русская кровь — будто рабское пойло —
скисала покорно в ордынский кумыс.
Куда ни откинься — все те же горба два:
пустынников тьмы или Римский ордын.
И обмерла в дреме тревожной Непрядва:
так — майся-мамайся, и эдак — на тын…
Былинная слава, и нега, и роскошь
настроенных в лад куполов-городов…
И Матерь хранила их Божья, и Мокошь
дарила наградой от щедрых трудов.
Ведь знало Кочевье: где русич — не свинствуй,
их витязи скоры на правый отпор!..
Единство за други, всех отчин единство! —
таков был победных знамён уговор…
Забыли отцовский завет оберега —
и воинства цвет, как былинки, полёг.
Не спас щит язычно-святого Олега,
ни Крест, что Владимир подъял, не сберёг…
Но мощи кандальной ярлык не навечен:
не рабству рождались Москвою сыны!
И вспыхнули в склепе восторженно свечи —
как будто бы Духом Святым возжены!
Услышал подъячий молитвы горячей
слова источавших рассвет образов:
"Встань, Невский святой, волей русского плача,
ты нужен дружине — ступай же на зов!.."
И встал Александр, и в просторы донские,
где рать против тьмы утвердилась, ушел…
Мечом и молитвой восстала Россия —
из рубища — да на имперский престол!
2.
Поле русской славы —
Куликово поле.
Обруч Русь-державы —
с Богом во хлеб-соли…
Легко ли, далёко ли лейка лила нас —
от ханских до натовских ныне плетей —
но вот довела до Чечни и Беслана,
до странных порядков и странных властей.
Очнулись, гляди, недобитые враны
в поносах грузин-украин-балтышей:
кряхтят и ярятся опять басурманы —
им лишь бы Расею взашей полапшей!
Ну ладно они — что добра-то от гноя? —
так вон встабакерились из кутерьмы
свои гуманоиды-правогавнои —
носители антироссийской чумы!
Им все нипочем наши стоны и охи…
Шли миром к свободе… ан, вновь — в кандалы…
Те хари-гайдари, те квохи und кохи,
те грифы and грефы мамайской золы!
Оне доказали: конечно швыдкие —
урвать-распродать Куликовы миры…
Но степью и полем качнётся Россия,
Сибирью, Уралом пойдет в топоры!
Чиновные чирьи, нефтянопростаты
не вытопчут Русь на полпотовый рай:
Россия умела терпеть супостатов,
но край наступал — всем иудищам край!
Страна не слепая, страна не немая,
под спудом дружинно рокочет "ура":
нацист-заграницам, дудаям-басаям,
ходорким нефтонам, берёзным сумаям
на меч, на чужбину ль, в тюрьму ли — пора!
3.
Русские забавы
отпоем-отмолим
мерой русской славы —
Куликовым полем…
Я чувствую поле — оно ведь живое!
И Дон не иссяк, и Непрядва в пути!
И значит не время холопского воя,
не полночь — для русской ныти-забыти!
Здесь предки лежат, что восстали за други,
и смертию смерть отмоленно поправ,
вковали победу в мечи и кольчуги
Имперских, российских, всезорких Двуглав!
Нам тоже стоять перед вражеской тьмою —
те мнились "своими", те жались в друзья…
Водою живою Дон раны омоет,
И крестно помогут святые князья!
Она не иссякла — Отечества сила,
но лишь затаилась в сердцах до поры.
Земля, что народ мой вскормила-вспоила,
хранит Куликовской победы миры.
Поднимется Русь — костяная, хромая —
и к солнцу, и к Богу опять побредёт.
Отринув проклятия новых мамаев,
и правду, и счастье, и волю найдёт!
Тебе ль привыкать к всепланетной нагрузке
великий в победах и бедах народ?
Теперь ты российский… и всё-таки русский —
любой из своих неисчитанных сот!
Их надо любить, и беречь, и лелеять,
им надо вернуть свет и веру в себя!
Россия не при смерти — переболеет,
Россия воспрянет и поле засеет,
Миры Куликовские солнцем столбя!
***
Слышишь, брат, не трусь!
За тобою — Русь!
За тобою свет
крестозвёздных лет!
За тобою, брат,
сотни лет в набат!
И сквозь гарь утрат —
Русь жива стоткрат!
Где б ни жил ты, брат, —
только Русью свят!
Не убить, дробя, эту Русь тебя!
ТИРАСПОЛЬ~МОСКВА
Из синего неба, из конского храпа ль,
двуглавых орлов ли, штыков-киверов —
восстроилась крепость с названьем Тирасполь
на стыке величия русских веков.
Теперь и не помнят, как всё это было:
султан получил от Великой привет!
И русская удаль, и русская сила —
тираспольский Дух и тираспольский Свет!
Не замысел чей-то, не чья-то удача —
был миг озаренья суворовски прост:
гуляла здесь вольно ватага казачья,
а будет Империи храм и форпост!..
И град послужил…
Не царям, не генсекам —
России служил он, Россией мужал.
И даже исполненным морока веком
град тихо стонал…
Но Россию — держал!
Его не скрутили лихие бессии —
тугие на ум кишинёвские мглы.
Он верил в Россию и верит России —
от райского света до адской смолы!
На том мы стояли, на том мы держались,
на том — Бог не выдаст! — ещё постоим!
В чужую жилетку соплёй не изжалясь,
мы — русские Духом, и мы — победим!
Та мгла не избила и не истерзала!
Да грянет надежда, которой живу!
Ведь Русское Слово навеки связало
Россию — Тирасполь, Тирасполь — Москву!
Нас в прах не истопчет
предатель-указ-пыль:
Россия не сгинет — нема и крива…
Пусть Русь — не Тирасполь, Москва — не Тирасполь,
а всё же Тирасполь —
и Русь, и Москва!
Дрожалки дрожат, и болтают болтаи
над светом воскресшим российского льва…
Но в нас да пребудет Отчизна святая:
за нами — Тирасполь!
За всеми — Москва!
РЕСПУБЛИКА ВЫДЕРЖИТ ВСЁ!
Неспешным топтаньем воловьим
дорожный растянется кросс:
трясётся вагон в Приднестровье,
но пустят ли? — вот в чём вопрос!
Мой край атакуют проблемы:
поддаться? не быть или быть?..
Но вражьему в пику тандему —
крепиться, держаться, любить!
Газует в сердцах Украина
и братьев втихую сдаёт…
Славянская эта руина
оранжевой язвой гниёт.
Откуда такое, откуда?
Уже ль приглянулся тебе
грузино-балтийский иуда,
скользящий дерьмом по трубе?
Оранжево мечутся блики,
и "зелень" кубышки свербит.
Америкой бредят калики —
всё те же, кто бит-не добит.
Пусть множится их поголовье,
пусть даже ПАСЕ их пасёт,
но выдюжит вновь Приднестровье —
Республика выдержит всё!
Весна 45-го года
в две тысячи грянет шестой!
За так не даётся Свобода:
Держись, Приднестровье, и стой!
СВЕТ ПРИДНЕСТРОВЬЯ
Не устоит земля на поножовье!
Любовь — плоть жизни!
Мир — любви завет!..
Мне края нет желанней Приднестровья —
да будет свят его призывный свет!..
Цветы не чахнут в приднестровской глине:
настойка счастья — на цветных чаях!
Там хорошо, где нет нас и в помине...
Стократно лучше — лишь в родных краях!
Спускался с неба ли, с морского трапа ль
скользил, как рыба, качкой потрясён, —
я верил сердцем: ждёт меня Тирасполь —
и он встречал, и радовался он!
Я знал всегда, что ждут меня Бендеры,
и Слободзеи щедрые поля,
что ждёт Днестровск Энергии и Веры,
и Дубоссар шампанская земля!
Я счастлив был, сталь-Рыбницей любуясь!
В швейцарский омут Каменки нырял!..
Любую мглу, и радугу любую
волнам Днестра, как сёстрам, поверял!
И пусть развал переместил породы...
Не посрамив родительских седин,
тут дружбой Дух питается Народа,
что многолик... и всё равно — един!
Пред Богом нет ни нации, ни слога...
Добро — в добро на всяком языке...
Молитва мира достигает Бога!
В единстве — сила!
Но не в кулаке!
Здесь никогда проклятия бесовьи
не остеклят, не ощетинят взгляд!
Да будут вместе Русь и Приднестровье!
Да будет Свет их неразрывно свят!
ИСТОК
В этом мире, окровленном ратью,
Божьей милости истинен ток.
В нём святые солунские братья —
Всеславянства духовный исток…
О, могучее, дикое время!
Тьмы веков молчаливых пора
сохранялась в искусной поэме
златоустой струной гусляра.
Высыхали могильные глины...
Сочинялись другие века...
Продолжались седые былины
солью долгой зимы языка...
То прямые года, то хромые...
То ромашки, то вяжущий хвощ...
Для истории — глухонемые;
для славянства — растущая мощь!
Пресекалось и строилось снова
под червлёным славянским щитом
Золотое народное Слово,
незнакомое с щедрым листом...
Но уже сенью греческих мантий
по дружине славянских костров
выслал в мир многомудрый Византий
изначальников письменных слов.
И просохли под ветром чернила,
и построились буквы рядком —
это Азбука заговорила
расшифрованным в ней языком.
Старых идолов рать отступала
перед жертвой и славой листа,
на котором, как свет, оживало
Сердценосное имя Христа...
...За духовную донную силу,
воцерквлённую щедро во всём,
вознесём же молитву Кириллу,
и Мефодию гимн вознесём!
ПОМИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Я ушёл в Афган.
Ты пропал в Чечню…
Мы из разных стран —
братья по огню.
Время-истукан
истекло в резню.
Я пропал в Афган —
Ты ушёл в Чечню...
Эй, рассвет,
дорисуй
камуфляж законный.
Смерть моя,
голосуй
памятью погонной.
Эй, рассвет,
будь теплей,
поминально-звонный...
Смерть моя,
не жалей
памяти патронной...
Опрокинь стакан,
брат-огонь, в стервню. —
Заливай Афган,
заливай Чечню.
Иссушил Коран
нас в граниты дня...
Я теперь — Афган,
ты теперь — Чечня...
Эй, рассвет,
подрисуй
камуфляж арбузный.
Смерть моя, голосуй
памятью союзной.
Эй, рассвет,
будь теплей
в гул артиллерийский...
Смерть моя,
не жалей
памяти российской…
В цинках нам дремать
часовыми мха.
Поминай нас мать —
мать-и-мачеха...
***
А звонница
раззвонится —
так Радонеж кипит!
Душа поёт и молится,
душа живёт-летит!
И зелие —
в веселие!
И сон — не в упокой!
Нахлынет солнце в келию —
вставай, такой-сякой!
Бессонница
исполнится —
ей рубежи тесны!
Промчится небом конница
обоженной весны!
И сбудется-пробудится
неистребимый зов
любви, что вечно чудится
в тепле апрельских снов.
Пусть гонится
законница
за тем, кто в прах разбит…
Эх, Радонеж раззвонится! —
И кровь опять кипит!
Я ЧИТАЮ СТИХИ…
Я читаю стихи —
понемножку, чуть-чуть, по глоточку,
монолитность извилин
разбив предварительно вдрызг.
Я их кровью своей наполняю,
чтоб робкая почка,
что засушена в Слове,
раскрылась мозаикой брызг.
Я читаю стихии...
тупею... цвету... и пьянею...
Корпус сердца заржавлен...
Но сердце — мишень для стрельбы!..
Попадают слова,
прогрызают ржавьё, сатанея, —
и сухой концентрат
растворяется
чьей-то судьбы...
Я уже не живу...
я — фантом...
я едва существую —
на границе себя...
на граните другого родства... —
То чужая душа,
над моею душой торжествуя,
открывается вечностью
боли, любви, колдовства!
Измеренья другие...
Другие глаза и постели...
То кнутом, то петлёй
извивается пройденный путь...
Память плавит в кострах...
память зябко дрожит на расстреле…
от вселенского зла ускользая в стихи —
отдохнуть...
Суррогаты идей...
Ослепление муки и страсти...
Росы меркнущих чувств...
И абстракции дикая сушь...
Всё опять оживёт...
И рассыплется прахом на части —
будто пломбы замкнутся
на стопочках страждущих душ...
Пусть взрывают стихи
рецептуру тупых рационов!
Сердце — не анаболик!
Безумства — души перегной!
О, стихия Любви!
Из икон и из мрачных притонов
ты воскресла,
сияя
букетами слёз
надо мной!..
Я читаю стихи...
Я читаю стихии...
Читаю...
|
|