Александр Сичанин
СОСУЛЬКА ВЕЧНОСТИ
|
Глан Онанян, "Моей судьбы бегущая строка", — М., МГО СП России, 2005г
Меня просто поразили и заворожили такие строчки Глана Онаняна из его новой книги стихов:
"Ликуй! Вода сочится талая
Как жидкий свет небесных сот,
И Муза умственно отсталая
Сосульку вечности сосёт…"
("Весна фаталиста", стр. 52)
отсюда и название статьи…
Книга начинается с удивительного пролога:
Стихи поэта не судите строго:
Земная жизнь сурова и строга,
Но в храм небесный прянет из острога
Моей судьбы бегущая строка,
Её огни намечены пунктиром —
Течёт созвездий млечная река,
Но в некий час взойдёт над целым миром
Моей судьбы бегущая строка:
Пускай я шут, пускай я презираем
В своей дежурной маске остряка,
Но знаю: ад соединяет с раем
Моей судьбы бегущая строка!
("Название книги", стр. 8).
В 1996 году В.Баевский в сво
ей книге для "нового поколения" "История русской поэзии" задаёт в предисловии к ней вопрос: "Что такое поэзия"? И перечисляя, по его мнению, свойства настоящей поэзии, он особо останавливается на нескольких: "умение располагать слова так, чтобы в них одновременно мерцали, просвечивали одно сквозь другое несколько значений, искусство внушать чувства и мысли окольным путём помимо прямых значений слов, умение увидеть и показать мир с неожиданной стороны, непривычное в привычном, говорить одновременно о вечности и своём времени…"
Меня не покидает мысль, что В. Баевский, описывая эти свойства, как бы предвосхищал, что спустя десятилетие появится на свет книга стихов Глана, в которой собраны воедино все эти свойства, более того, находясь во власти русского языка, такой поэт, как Глан Онанян, ещё и сам "в известном смысле берёт на себя функцию народа: отбирает слова, вводит новые, меняет их значения, правила их соединения" и что самое главное, он не только имеет свой взгляд на мир, не только "свои смыслы, но и свои построения смысла":
Что там в мире за окном
Лес, охваченный огнём
Бледно-золотого листопада,
Или серый зимний день,
Или синей ночи тень
Да луны лимонная лампада?
…Как там в мире без меня,
Без волшебного огня,
Чей полёт — от ада до рая?
Ах, спешат мои часы,
И безбожно врут весы,
Меру дел моих определяя…
("Что там в мире за окном",
стр. 168)
"Свои построения смысла"— это удел поэтов с особым поэтическим мышлением, и здесь на первый взгляд должен выйти диктат языка. Но как сказал в своей нобелевской речи И. Бродский: "Диктат языка — это есть то, что в просторечии именуется диктатом музы, на самом деле это не муза диктует вам, а язык, который существует у вас на определённом уровне помимо вашей воли". Какой же должен быть уровень языка Глана Онаняна, когда рождаются такие строки?:
"В чём счастье, если разобраться,
А может быть, ответ таков:
На крышу старую взобраться,
Минуя рухлядь чердаков,
К шершавой смуглой черепице
Прильнуть обветренной щекой,
И никуда не торопиться,
Вкушая солнечный покой,
Смежить усталые ресницы,
И улыбнуться детворе,
И самому себе присниться
Мальчишкой вечным во дворе…"
("Тёплая крыша", стр.32)
Когда я прочитал это стихотворение одной известной актрисе, не буду называть её имени, она меня попросила ещё раз его повторить, а потом неожиданно воскликнула: "Неужели не перевелись ещё такие поэты на земле русской?" И мне показалось тогда, что она прослезилась. Но когда она узнала, каким тиражом вышла эта книга, была очень удивлена…
И тут я вспомнил мытарства поэта, который по оценке Якова Козловского "давно и прочно занял в русской поэзии своё достойное незаёмное место", с волнением ожидавшего выхода этой книги, чтобы она стала достоянием людей и ещё, быть может, потому, что муза его, с которой он прожил "много дней и много ночей" отпустила, дала добро:
"…Муза моя, мы жили — как не жили
И в мире дела нет никому,
Какие думы мы в душах нежили,
Прежде чем тихо уйти во тьму"
("Верность", стр. 104)
"Поэт стремится,— как отмечал в своёй статье "О том, что над нами" прозаик и кинодраматург А. Зурабов,— к осознанию жизни как очищающего испытания, как свидетельства всемогущества Духа". И Глан Онанян, "как истинный поэт, пишущий только по очень серьёзному внутреннему поводу, на нелёгком пути своего творчества вплотную подошёл к Богу, который в нас. Бог для поэта — это Поэзия, с таким же успехом он мог быть назван Совестью — это уловка атеиста, избегающего слова (но не понятия), лишающего нас права на разочарование и потерю надежд". И в новой книге стихов этот большой поэт близок к обретению веры:
"Поплутав по дорогам
И совсем без дорог,
Я стою перед Богом,
Я без веры продрог —
Я стою перед Богом
Нищ и наг, сир и сед,
Как-то косо и боком,
Как подвальный сосед:
Без защиты негоже
И в последнем строю —
Принимай меня, Боже,
Под защиту свою!"
("Я стою перед Богом…",
стр. 190)
У Глана Онаняна есть одна тайна, которую он никогда не выказывает, но и ни от кого не скрывает. Какой бы темы он ни коснулся, он всегда верен себе — всё начинать как в первый раз, значит, всё видеть в новом свете сквозь призму чудотворства, и он готов "оставить перо и лампу потушить", чтобы уйти по "взгорьям и оврагам в окрестности души". Именно там сокрыта, мне кажется, тайна поэта…
На этой высокой ноте, я хочу закончить статью о книге Г.Онаняна "Моей судьбы бегущая строка".
|
|