Петр Ткаченко __ НА ПОСЕЛЕНИИ…
Московский литератор
 Номер 01 (145) январь 2006 г. Главная | Архив | Форум | Обратная связь 

НА ПОСЕЛЕНИИ…

     
     О реформах местного самоуправления, его новых формах написано уже достаточно до выборов в местные муниципальные представительные органы власти. Необходимость такой реформы, как помним, объяснялась тем, что власть должна стать ближе к народу. Логически все вроде бы верно, хотя нам давно уже надо опасаться самого слова реформы, так как длятся они у нас бесконечно без всякого более-менее внятного плана и программы. Ведь мы живем в такое лукавое время, когда за каждым изменением нашей жизни, за каждой "реформой", за каждым принимаемым законом, как правило, усматривается какой-то подвох, в результате чего положение дел не только не улучшается, но значительно ухудшается, и все загоняется в тупик. Так по сути произошло и с реформой местного самоуправления.
     Да, конечно, представительные органы местного муниципального самоуправления (читай — советы депутатов трудящихся) — это вроде бы хорошо. Но при одном непременном условии, которое, судя по всему, остается пока неопределенным и необеспеченным, — если будут четко определены источники финансирования, коими местная власть и будет благоустраивать жизнь людей. В противном же случае такая "реформа" теряет всякий смысл. Более того, не укрепляет власть на местах, а по сути дезорганизует ее.
     Кроме того, такое предполагаемое приближение власти к людям как-то мало согласуется с той "вертикалью власти", которая у нас вроде бы выстраивается. Невольно задаешься вопросами: а почему собственно на губернаторском уровне власть стала по сути назначаемой, а на самом низком исполнительском уровне — прямо-таки через край бьющая "демократия"? Не является ли это давней и странной псевдолиберальной тенденцией, когда федеральный центр сбрасывал с себя обязанности перед гражданами своими на местах? И таким образом государственность в России поддерживается в полуразрушенном состоянии…
     Но мне хотелось обратить внимание на идеологический, мировоззренческий аспект реформы местного самоуправления, от которого-то в первую очередь и зависит ее успех или неуспех. И тут нельзя не удивляться самому названию новых органов местной власти, в котором и таится их концепция: представительные органы муниципальных образований сельских поселений. Собственно говоря, почему именно поселений, а не сел, станиц, наконец, округов, как было ранее? Это ведь далеко не простая игра слов, а смысловая наполненность предпринимаемых реформ. Мне могут возразить, что это-де мелочи. Нет, далеко не мелочи! А, может быть, самое главное в предпринимаемых реформах. Так уж устроен человек, что он живет по тому образу мира, который он принимает в свое сознание и душу, ибо в начале было слово… Несколько упрощая суть дела, можно сказать, что как мы определим реформы, какую концепцию в них заложим, как, наконец, их назовем, такими они и будут.
     Итак, — поселения… В согласии со словарем русского языка, поселения — это "принудительное водворение на жительство в отдаленных местностях в наказание за что-то…" А стало быть житель таких, вновь созданных муниципальных образований, теперь уже — не поселянин, не станичник, не казак, и не потомок казаков, а поселенец — "тот, кто впервые поселился на новом, необжитом месте". А согласно словарю В.Даля, и вовсе — "пришлый человек"…
     Таким образом, без каких-то внешне эффектных революционных и радикальных мер, а только в результате смысловых манипуляций и административно-законодательных хитростей, точнее — лукавства, сельская Россия оказалась сегодня на поселении. А каждый ее житель — отбывающий какое-то, неведомо за какие прегрешения наказание. Видимо, по определению. Только за то, что он — россиянин.
     Безусловно, такая концепция, заложенная в основы местного самоуправления, является издевательством над народом, его явным унижением. А то, что она предлагается столь открыто, является не более как насмешкой над людьми. И — презрение к ним, не знающее границ, надежда на то, что они по своему интеллектуальному уровню не в состоянии разобраться в том, что им на самом деле предлагается.
     Мне опять-таки могут возразить, что села остались селами, станицы — станицами, ну а название это так, мелочь и чуть ли не формальность, ничего не значащая. Нет, не так! Пройдет время и люди убедятся, что они действительно живут на поселении. Ведь повторюсь, в начале было слово.
     Самое удивительное в этом переведении сельской России на поселения состоит в том, что не находится тех, кто объяснил бы людям истинный смысл такой "реформы". Не простым же трудягам об этом думать. Они ведь не могут постоянно жить во фронде с властью. Они по самому закону социального бытия доверяют ей, вручают ей свою судьбу. Но где те, умные и образованные, интеллектуалы, интеллигенты, которые, как они уверяли нас, печалятся о народе, болеют за народ? Или они этим, во всяком случае в советское время, и не были заняты? А более и печалились не о народе, а об идеологии, народ душившей? И теперь, когда настало время сменить формы идеологии, то есть сменить одни удавки на другие, они стали, как теперь пишут о них — "уходящей натурой"… Странно же в самом деле, при очередном грандиозном лукавстве, никто не вступился за народ, видимо, наивно полагая, что он и не часть его и что сам в конце концов не окажется на поселении…
     О, теперь более чем ясно зачем и почему в период "демократии" народу наносились столь массированно такие духовно-мировоззренческие травмы, — чтобы люди в конце концов перестали различать смысл слов родного языка, чтобы слово стало неслышимым. Это — не наше умозаключение. Это — положение, выходящее из самой духовной природы человека, известное со времен библейских: "Слово отступило от меня" ("Книга пророка Даниила", 1-5). За этим люди превращаются в тварь безсловесную, которыми можно манипулировать как угодно, делать из них, лишившихся правосознания, кого угодно — хоть поселенцев, хоть зэков. Предпосылки последнего уже явны — в общество хлынула уркаганская лексика, уже ничем не сдерживаемая — ни культурой, ни благоразумием, ни даже инстинктом самосохранения, который держится в братьях наших меньших, но который мы растеряли на перепутьях прогресса… Странно все-таки, что никакая интуиция не подсказала нам опасность. Ведь всего лишь поколение дедов наших в полной мере хлебнуло того, что называлось тогда спецпоселенец…
     И все же мне хочется понять логику нашей нынешней элиты, принимающей, одобряющей и навязывающей народу подобные "реформы". Неужто она не понимает того, что определив народ на поселения (видно, в благодарность за то, что он ее кормит), она сама не окажется там же?.. И случиться это может гораздо быстрее, чем она думает. Или она ни о чем не думает и такие смысловые акценты, как в местном самоуправлении, для нее просто неразличимы по ее интеллектуальной глухоте? Если это так, то это действительно наша общая большая беда.
     Теперь, когда законы приняты и выборы прошли, мы вопреки своему желанию стали поселенцами. Станем ли просто гражданами, неизвестно. Но путь к этому из очередной мировоззренческой ловушки — длительный и мучительный. И вполне возможно не лишен реальных жертв…
Петр Ткаченко

     Москва — станица Старонижестеблиевская