Екатерина Пономарёва
СЕДОЕ ВРЕМЯ С ОБЛУЧКА
|
Человек не может долго жить на одном месте. Образ жизни большинства людей таков, что мы часто совершаем небольшие выходы и прогулки, дальние переезды, поездки и путешествия. Каждый из нас довольно большой отрезок жизни проводит в пути. И время, проведенное в дороге — когда человек не может заниматься привычными для него делами, когда ум его не отягощен ежедневными заботами и суетными мыслями — это время размышлений.
Может быть поэтому, у каждого поэта есть хотя бы одно стихотворение на "дорожную" тему.
Вспомним знаменитую пушкинскую "Телегу жизни":
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везёт, не слезет с облучка…
Пушкинский четырехстопный ямб придает строкам особую музыкальность. Их ровное, почти напевное звучание создает спокойное, размеренное, умиротворенное настроение, характерное для долгой скучной дороги и располагающее к размышлениям. Ритмический рисунок стихотворения таков, что после двух первых строк, в которых "телега на ходу легка", напоминает скач по кочкам российского бездорожья. Не мудрено, ведь речь идет о телеге. Не даром для создания образа Жизни автором не выбрана ни карета, ни корабль, ни дилижанс. Тряские телеги ездят по разбитым проселочным дорогам. Движение жизни напоминает езду по такой дороге, когда мы то вяло раскачиваемся, то подпрыгиваем на кочках, и поймать это ощущение помогают интонационные особенности стихотворения. В четырех строфах уместилась вся жизнь от юности до старости. Образ ямщика-времени упоминается в каждой строфе. Сначала он "везет, не слезет с облучка". Действительно, порою в детстве и юности нам кажется, что время тянется очень медленно. И мы подгоняем его, торопимся увидеть, испытать, "кричим: пошел!". А в середине жизненного пути становимся осторожней, но время уже набирает скорость и летит быстрее — "Кричим: полегче, дуралей!". И вот уже мы стареем, становимся равнодушны к жизненным переменам, а время, как нам кажется, несётся ещё быстрее, и мы уже чувствуем, что не в силах притормозить его стремительный бег.
Без малого два века прошло с момента написания этого стихотворения, но человек в течение жизни по-прежнему ощущает время именно так. Движение жизни с каждым годом ускоряется, на смену телегам пришли поезда и самолёты, но, развивая скорость, ежедневно перемещаясь в новые пространства, люди едва ли стали ближе друг другу, и дорожные стихи по-прежнему полны одиночества и грустных раздумий о смысле жизни.
Дорожные размышления приводят поэта в самые разные состояния души — от умиротворения и светлого ожидания грядущих перемен, от равнодушия и смирения с неизбежным, до безотчетного страха перед грядущей неизвестностью, до желания вырваться из замкнутого жизненного круга, преодолеть беспощадную власть судьбы.
Прислушайтесь, какие разные настроения и ощущения таят в себе стихотворные строки.
…. Я тоже движусь в этой массе.
Я также набираю скорость,
К согражданам различной масти
В пути приглядываясь порознь.
Мне женщина рукою машет.
Плывут перроны, люди, сёла.
Россия всё никак не может
Или не хочет жить осёдло.
(Станислав Куняев "А всё ещё гудят вокзалы")
В стихотворении Станислава Куняева лирический герой — один из множества людей, движущихся неизвестно куда и зачем и с течением жизни набирающих скорость. Но все ещё "перроны, люди, сёла" плывут, а не проносятся. Ощущения от этого движения по-прежнему светлые и даже радостные, потому что "женщина рукою машет". Это не побег, не движение каторжника по этапу, жизнь — это вечное перемещение, сопровождающееся проводами и встречами, разглядыванием незнакомых лиц, перемещение лишенное какого бы то ни было объективного смысла потому, что Россия "не хочет жить осёдло". Это ещё молодой и светлый взгляд на жизнь, когда "телега на ходу легка", и все тяготы и неудобства пути окупаются новыми ощущениями и радостью бытия. Это время, когда кажется, что все движется, не повинуясь чьей-то воле или заведенному порядку, а живо и напористо, "презирая лень и негу".
И вот, совсем иные настроения, более напряженное и противоречивое мировосприятие автора открывает нам другое его стихотворение на дорожную тему:
Электричка порой громыхнёт,
Как бы напоминая сознанью,
Что бесшумное время идет
Безошибочно без опозданья.
Что пора от привычной тщеты
Отказаться мне без промедленья,
Что ещё остаются часы
Для свободы и для удивленья.
Я прислушаюсь к рокоту рельс,
К приближающемуся раскату
И, охвачен движением, весь
Напрягусь, не сдаваясь распаду.
(Станислав Куняев "Электричка порой громыхнёт")
Здесь уже время явно выступает в роли движущей силы и символично олицетворяющая его электричка, заставляет героя прийти в чувство, опомниться "от привычной тщеты" и "не сдаваясь распаду", продолжать движение, без промедления используя часы для свободы, для удивления, для свершения новых открытий. Так легко себе представить секундную задумчивость и осмысленный взгляд человека, прислушивающегося к приближающемуся "рокоту рельс".
Этот энергичный импульс подкрепляется порывистым ритмическим рисунком стихотворения, написанного трехстопным амфибрахием. Автор активно использует слова, обозначающие звуки: "громыхнёт", "рокот", "раскат", создавая своеобразный музыкальный образ "бесшумного времени". В двенадцати строках стихотворения звук [р] звучит 14 раз чаще всего в сочетании с глухими согласными [п] и [т]. Усиливает чувственное, лирическое настроение стихотворения и даже придают ему слегка надрывное звучание частые повторы приставок и предлогов. За счет этих повторов образы в стихотворении развиваются как бы по спирали, что также создает ощущение движения ("бесшумное время идёт безошибочно, без опозданья", "остаются часы для свободы и для удивленья", "я прислушаюсь к рокоту рельс, к приближающемуся раскату").
Мощно, светло и свежо звучит заключительный образ стихотворения — движение вопреки распаду. Но в лирическом герое уже непросто узнать того беспечного юношу, которому "женщина рукою машет". Это человек, с другим, более осмысленным и выстраданным отношением к жизни и к отпущенному ею времени.
Героя следующего стихотворения не назовёшь ни беспечным юношей, ни равнодушно доживающим свой век старцем. Скорее это персонаж из третьей строфы пушкинской телеги, готовый кричать: "Полегче, дуралей!".
Поезд мчался с грохотом и воем,
Поезд мчался с лязганьем и свистом,
И ему навстречу желтым роем
Понеслись огни в просторе мглистом.
Поезд мчался с полным напряженьем
Мощных сил, уму не постижимых,
Перед самым, может быть, крушеньем
Посреди миров несокрушимых.
…
Вместе с ним и я в просторе мглистом
Уж не смею мыслить о покое, —
Мчусь куда-то с лязганьем и свистом,
Мчусь куда-то с грохотом и воем,
Мчусь куда-то с полным напряженьем
Я, как есть, загадка мирозданья.
Перед самым, может быть, крушеньем
Я кричу кому-то: "До свиданья!.."
(Николай Рубцов. Поезд)
В стихотворении Рубцова движение — это полёт в неизвестность, очертя голову, это не управляемая гонка, в которой невозможно понять, ни куда мы мчимся, ни зачем, ни что ждёт нас впереди.
Для выбранного автором стихотворного размера — четырехстопного хорея — характерно напряженное порывистое звучание, напоминающее перестук вагонных колес. Звуковая окраска стихотворения богата различными сочетаниями сдвоенных согласных ([ст], [мч], [зг], [св], [ст], [пр], [мг] и т.д. ) , звуками [п] и [с], [т], присутствующими в транскрипции слова "поезд" (в первых двух строках один только звук [с] встречается 8 раз). Эта свистяще-рычащая звуковая гамма служит инструментом для создания особого эмоционального фона стихотворения. Своеобразный насыщенный и напряженный ритмический и звуковой рисунок воздействует на эмоциональное состояние читателя, создавая ощущение тревоги, приближающейся опасности, беспомощности перед грохочущей сокрушительной силой мчащегося поезда, и хорошо дополняет смысловое содержание стихотворения. В постоянно нарастающем напряжении, интонационно усиленным сложными предложениями с частыми повторами, автор подводит читателя к финальным строкам.
В них и содержится основная идея стихотворения, подчеркивающая своеобразный парадокс в восприятия жизни человеком. Полная страха гонка в неизвестность вот-вот должна закончиться крушением, и логичнее было бы крикнуть тому "кому-то": "Прощай!". Но герой кричит: "До свидания!", утверждая тем самым своё неверие в трагический финал этой гонки, утверждая свою надежду, свою искреннюю веру спасение, в будущую встречу с "кем-то". Вера в спасение обозначает торжество человеческого духа над тяготами и невзгодами жизни, дает ему надежду выжить в этой устрашающей гонке.
Несколько сдержаннее и мягче звучит стихотворение Юрия Кузнецова, в котором жизнь также ассоциируется с движением. Лирический герой также, как и у Рубцова, путешествует на поезде.
Усыпил нас большой перегон,
Проводник и кондуктор исчезли.
Говорят, отцепили вагон
На каком-то безвестном разъезде.
Мы, не зная, из окон глядим.
Только поезд пройдёт вдоль разъезда,
Нам покажется — мы не стоим,
А безмолвно срываемся с места.
Только он промелькнёт — обнажится
То же зданьице, поле окрест.
То умчится, то снова примчится
Наш вагон на пустынный разъезд.
(Юрий Кузнецов. Отцепленный вагон)
Часто используются звуки [з], [в], [р], [ц], создающие своеобразный перезвон стихотворных строчек.
Трехстопный анапест придает строкам размеренное повествовательное звучание, в отличие от эмоциональных напряженных строк стихотворения Рубцова. Но за этим мнимым спокойствием ("Усыпил нас большой перегон"), снова прорисовывается образ человека, ведомого судьбой, находящегося во власти событий. В стихотворении Кузнецова нет движения как такового, а есть только иллюзия движения. Проплывающий за окнами поезд создает ощущение того, что герои стихотворения тоже движутся. Но как только поезд исчезает, обнажается неизменная "заоконная" реальность. В этом стихотворении нет ни эмоционального напряжения, ни надрыва, которые характеризуют стихотворение Рубцова, но есть ощущение непоправимой безысходности, грустное сознание того, что человек в этой жизни заброшен, что его надежда на движение, надежда на перемены к лучшему — только самообман, эффект проезжающего мимо поезда. Рассуждая об этом стихотворении можно провести массу параллелей: с судьбой страны, с судьбой поколения, с судьбой русской поэзии. Так или иначе, это не детский, не юношеский взгляд на жизнь, это взгляд мудрого, усталого и немного печального человека.
|
|