Вот и подошёл Юбилей Великой Победы. Я как ветеран Великой Отечественной Войны встречаю великий праздник с уверенностью, что наша Победа состоится и Россия поднимется из развалин. Литераторы нашего Егорьевского литературного объединения встречают этот праздник новыми произведениями, посвящёнными Победе. В этом есть и доля моего труда как руководителя литературного объединения.
ВЕЛИКАЯ ГРУСТЬ
Катается по горизонту,
Метель на полях и вокруг,
Забрасывая следы у окна,
И барханы российских вьюг.
И, кажется мне, заметает
Последнюю тропу к домам,
Чтоб мы забыли друг друга
И дорогу, ведшую в храм.
Потом полоснет буря ветром,
Сорвёт у деревьев кусты
И услышим мы глас матерей:
"Аминь! И прощайте сыны".
Призатихнет седая вьюга
И лягут на погост кусты,
А люди, пугаясь друг друга,
Разыскивать будут следы.
Но глубоко, под снег сыпучий,
Сиротой приютится Русь,
Пугавшая огнем могучим,
Упадет в Великую грусть...
***
Не хочу я, привычное, мама,
Сделать страстью сухую траву,
Чтоб забыться в стенах ресторана,
И умчаться в чужую страну...
Но и здесь мне не светит картина,
Как упавшей на Землю звезде,
И сгоревшей до цели без дыма,
Не оставив следа на Земле.
Где же найти мне страну святую,
Где услышали голос бы мой
И украсть не смогли голубую,
Подаренную песню судьбой.
Это только лишь Богу известно;
Он с песней моей не спешит.
"Ты служи! Ты служи музам честно" —
Часто Он мне во сне говорит.
Что подарит святую улыбку,
Что меня очень долго берег,
Что вручает шальную мне скрипку,
Необъезженных конницей слов...
ТОСКА ПО РОССИИ
Почему-то тоска надавила
На глубокую нежную грусть,
Сердце тихою болью заныло:
"Неужель я домой не вернусь…"
А оставить я в Азии сына
И внука и дочь — не могу,
Подарить не хочу их вершинам,
Что вложили мне в сердце тоску
Ту, которую мне нагадала
Цыганка своею молвой:
— Дай руку… А не хочешь? — сказала, —
Так умрешь, обнявшись с тоской.
Я цыганским словам не поверил:
Она хитро сверлила глаза,
Ведь тогда я все смелостью мерил:
"Ну какая ж к чертям гут судьба".
Ее в руки всегда я возьму,
Метели любые и бури,
Да и горную сель обниму,
Хотя горы землю тряхнули.
Я все верил, как юноша верит,
В надежду, слова и мечту,
Но не знал я, что жизнь все проверит,
По денечкам разложит судьбу.
И однажды сказала судьба:
"В тебя счастье с рожденья вложу,
Будешь с правдою жить ты всегда,
Хитрость, ложь у тебя отниму.
Чтоб не смог бы ты в славе летать,
Чтобы падать тебе не пришлось
И в пламени не смог запылать —
Всё ребенком в тебе родилось.
И скажу: верить будешь всегда
В свою славную детства мечту
Неизбежна победа Добра,
На земле не придется жить Злу".
Вот так и шел я, как вверила мать,
До белесых и строгих седин,
Так и вместе со мною шла тоска,
Хотя был окружен я людьми.
Обшагал я Азию с грохотом,
От солнца укрывался рукой,
Четверть века с звериным хохотом
Я в тоске все искал свой покои...
А теперь по России скучаю
И от жалости мыслею жмусь.
Эх! Попить бы в лесу теперь чаю,
Так хочу я в любимую Русь...
ТВОИ ОЗОРНЫЕ ГЛАЗА
Никогда тебя не забуду,
Твои озорные глаза.
И пухлые нежностью губы,
В глубокой улыбке слеза.
Слеза твоей трепетной вспышки,
Зеленых светящихся глаз,
Играющих счастьем улыбки,
Как достигший сердца алмаз.
И ты мне лицом рассказала,
Что можешь до страсти любить
И в душу свою завлекала,
Как игла шелковую нить.
И пальцы твои шевелились,
Касаясь случайно руки,
А волосы к плечу клонились,
Как иву склоняют ручьи...
Куда нас увозит машина...
Обоим неважно — куда,
Лишь вижу: пылают игриво
Твои озорные глаза...
МИЛЫЙ МОЙ, МИЛЫЙ!
В майское утро, у дома на липе
И по соседству, у пруда на ветле,
Поочередно трели соловьиные:
Перекликались соловьи в тишине.
Сначала один из них тонкой флейтой
Мелодию любви в страсть выводил,
Трели со вниманием слушал другой —
Той же мелодией благодарил.
И так они зазывали друг друга —
Все ярче звуки к соблазну вели.
То ли это друг, то ли это подруга?
Их голоса красным маком цвели...
Трели святые! Душа замирала,
В плач уходила цветами земля,
И слышался голос: "Милый мой, милый,
Теперь навеки, родимый, твоя".
Растаяло сердце, в душу проникло,
И их музыкальный вихрь завертел,
И тут соловей с одинокой липы
Вспорхнул и за счастьем к ветле полетел…
КЛЕН ОСЕННИЙ
Клен осенний, яркий
Весь уже зардел
Даже без приманки.
Сердцем загляделся:
На его головку,
На ресницы длинные,
Что осенним утром
Мысли навлекли мне.
И я все рождаю
Чудные картины,
А клен тихо тает,
Плача у рябины:
"Я любил бы вечно,
Милая рябина,
Но природа счастьем
Нас не наделила...
Видно, к нашим судьбам
Она бессердечна,
Очень она строга,
Потому и вечна..."
ПЕРЕД ДОЖДЕМ В ЛЕСУ
Глухо кричит коршун
Над лесной дорогой,
Смотрит ворон старый
На небо с тревогой...
А вода шумливо
Бежит ручеёчком,
Осень запоздалым
Расцвела цветочком.
И синица грустно
Свиристит на ветке,
Словно не на воле,
А уселась в клетке.
А вода шумливо
Бежит ручеёчком,
Осень запоздалым
Расцвела цветочком.
Ястребок визгливо
На сосне заплакал...
Ветерочек влажный
Дождечком закапал...
А вода шумливо
Бежит ручеёчком,
Осень запоздалым
Расцвела цветочком.
СОСНА И БЕРЕЗА
Родились на болоте сосна и береза,
Корнями обнялись, как в сказочных грезах.
Выросла береза с молодой сосною,
Соком обливаясь раннею весною…
А сосенке грустно: солнце не ласкает,
Хоть береза нежно ее обнимает.
Потому что сердце у сосны иное,
Любит она страстно солнце золотое,
А еще просторы на песчаном взгорье...
Там она б не знала никакого горя…
А во мху устала держать свои ветки,
От воды тумана замерла навеки...
О ней говорили черною молвою,
Сосна задушилась белой красотою...
И теперь в чащобе пнем стоит высоким,
Её не спасли берёзовые соки.
***
Жёлтый лес берёз
У пруда поник,
Средь осенних грёз
Листва нежно спит.
Она ветра ждет
И осенних вьюг,
Ее снег сорвет
На морозный луг...
А потом сугроб
Заметет зимой...
И умрет листва,
Чтоб ожить весной...
ВЕСНОЮ
Апрельское солнце греет,
Обдавая ветерком поля,
Небо от дымки сереет,
Разливается птиц трескотня.
Жаворонок мудро поет:
Он тепло весны воспевает,
Сладким голосом, словно мед,
Он в душу любовь навевает:
К птичкам, синичкам, вороне
И кричащим безмерно грачам,
И душе снится раздолье,
День спокойным и мир по ночам
БУКЕТИК ГВОЗДИКИ
Гвоздика, гвоздика — цветок красивый,
Гвоздика, гвоздика — цветочек святой,
Букет подарил мне близкий мой милый,
И нежно несу я букетик домой…
На колени встану и песнь запою...
Эта песенка будет счастьем моим,
Врагом всех ненастий, на радость святым…
Я в песенке вспомню про ласки его,
Тихую музыку ласкающих слов…
Искренность чистую, как эти цветы,
Его поцелуй и "радость любви".
БЕДА
Я видел, как лихо ястреб грачонка
В цепких когтях над деревнею нёс,
И словно качнулась гулом избёнка
От гвалта птичьего, крика и слез.
Черною стаей они окружали
Хищную птицу, прижимая к земле,
И все сильнее и злее кричали —
Пытались помочь жертве в беде.
Но за деревнею, крик уменьшая,
Стали возвращаться к гнездам своим,
В семье у кого — то — беда большая,
В семью птенец не вернулся — один.
Потом они яростно все ругались,
Ища виновных нежданной беды,
И беспокойно у церкви метались:
Долго утихнуть никак не могли.
До темноты они все гомонились,
Вокруг деревьев и у гнезд своих,
Пока на Западе солнце не скрылось,
И только тогда птичий гам затих.
Так в жизни бывает — стадо крикливо,
Все могут кричать, и петь, и шуметь,
И кажется, много смелых, ретивых,
Но не всякий смелый готов умереть.
ЖИВИТЕ ПОБЕДОЙ
(Напечатано в "Книге памяти"
Московской области, том №6,1996г.)
Солдат в обелиске
Застыл перед нами,
Он живым камнем
Всегда будет смотреть:
"Люди, не забудьте
Своими делами —
Мы вечным огнем для Вас
Будем гореть…
Пока горечь слез
Матерей и детишек
Не высохнут в речках
С водою дотла,
Мы будем пред Вами,
Девчонки — мальчишки,
Память Егорьевцев хранить
В нас всегда.
И эти герои,
Что смотрят с портретов,
Каждый погибший —
Генерал и солдат —
Замкнул в своем сердце,
Погребенных где-то,
Но близких родимых
Девчат и ребят.
И пусть не колышутся
Ветром суровым,
У ёлок зелененьких,
В лентах венки,
Живите, живите
И дышите новым,
Добрые люди
Всей Российской Земли!"
|
|