Виктор Петров
ВТОРОЕ СЕРДЦЕ ЮРИЯ ЧИЧЁВА
|
Юрий ЧИЧЁВ. “Обелиск на ладони”. — М., 2005.
"Обелиск на ладони" — новая книга стихов и прозы Юрия Ивановича Чичева. Она издана к 60-летию Победы, но это не парадный памятник, не официальный юбилейный документ. О войне Юрий Чичев помнит и пишет почти всю сознательную жизнь. И сколько бы томов не было уже написано всеми участниками и свидетелями тех великих и трагических событий, все равно без этих воспоминаний они будут неполными.
В книге нет ничего случайного, придуманного. Она — словно артезианский колодец, пробивающий пласты трех поколений до чистой, живительной влаги. И ее название, и посвящение сыну, и строки стихов, песен, поэм и повестей — это честное, выстраданное желание сохранить и передать в будущее живое свидетельство потрясающих проявлений русской, и в особенности, женской, души; преодоление непереносимых, казалось бы, страданий и во что бы то ни стало побеждающая человеческая сила и вера.
Осколок военных лет из солдатской груди превращается творческой памятью Юрия Ивановича в обелиск, который, словно магический кристалл, преображает нынешний мир, помогая различить в нем истинное, непреходящее.
Семилетний мальчик, встретивший Победу на Пролетарской улице подмосковного Перово, зацепил своей детской памятью и свято сохранил в сердце и день начала войны, и голод, и месяцы, проведенные в эвакуации, и многое-многое… А потом, взрослея, всё возвращался к событиям тех лет и дней, заново переживая и осмысливая их. Вот строки о памяти:
Она не камень, а набат,
Извечная тревога,
С которой женщины глядят
Солдатам вслед с порога.
Она не камень, а звезда,
Что с сердцем по соседству.
Она горит во мне всегда,
Мое второе сердце.
(Из поэмы "Камень и осколок")
История — коварная штука. Тех, кого вчера провозглашали героями и защитниками, ныне могут назвать захватчиками и оккупантами. То, что вчера было победой, ныне считается поражением. И нам, если мы не безучастны к судьбе и истории Родины, нельзя равнодушно наблюдать за подобными метаморфозами.
Солдатских сил почуяли исход,
Заводят о Победе злые речи.
Но памятью руководит Народ,
Совсем не те, кто влез ему на плечи…
(Из стихотворения "Не отдавайте память")
Иначе, как в стихотворении "Президенты и дети", будет длиться и длиться дурная бесконечность, когда заиграются в войну президенты, сдвигающие полки оловянных солдатиков, а умирать в дыму и огне будут настоящие, живые солдаты, тот самый Народ.
Сила слова Чичева — в соединении минувшего с настоящим, устремленным в будущее. В песнях, которые сам автор исполняет под гитару, этот дар — сближение эпох — выражен поэтически. Но когда Юрий Чичев соединяет стихи с прозой, происходит нечто невероятное — перед нами является жизнь во всей своей полноте. Забываешь о слове — видишь, переживаешь, сострадаешь!
Особенно в книге хотелось бы выделить повесть "Женькина война". Это как бы продолжение романа-хроники Юрия Чичева о времени, проведенном в эвакуации, "Но тогда была война". Только здесь события происходят в пригороде Москвы. Повесть названа очень верно и точно — ведь во время войны не бывает совсем не пострадавших от нее, не бывает не потерявших никого. "Женькина война" состоит из маленьких, пронзительных по своей эмоциональной насыщенности эпизодов, какими только и могла их сохранить острая детская память, но кинематографически выверенных и компактных, какими их зафиксировал на бумаге писатель и сценарист Юрий Чичев.
Вот первая горькая картинка. Отец, начистив зубным порошком туфли, шутливо говорит жене: "Эх, мать! Прогуляемся завтра на "Веселых ребят" в сад "Гай". Все бабоньки попадают, глядя на меня…" — и уходит в потоке рабочих на заводскую смену. И вдруг мчится на лошади от станции сосед: "Яков развалил грудью ворота, влетел на крыльцо, смял сапогом белые парусиновки и с грохотом исчез в дверях дома. На белых полуботинках остались черные следы… Две женские руки осторожно подняли их и прижали к груди…"
А вот первое возвращение с фронта:
“— Глашка! Солдат со станции идет. С войны вернулся. Может, мой, может, твой!
Глафира охнула, схватилась за сердце. Ребятишки кинулись к одежде.
Из-под белых крыш домов выбегали черные фигурки женщин и детей, замирали на снегу. Странно выглядел в эту зиму переулок — не осталось у домов ни одного забора.
Свернул в переулок солдат на костылях; неловко упирал он их в снег, неловко ставил ногу.
На одном конце переулка солдат-инвалид Андрей Козлов. На другом его жена Нюра. Он шел медленно мимо молчаливых соседок. А Нюра бежала сперва, потом остановилась, сделала шаг, другой, упала на колени, доползла на них до Андрея. Обхватила мужа за ногу, гладила сапог…”
Все-таки вернул хоть одного солдата на свою улицу Юрий Чичев, хотя бы в повести. На самом деле на его родной улице с фронта не вернулся никто. "Шла беда по улице, вернее, девочка-почтальон шла в подшитых валенках. А беда у нее в сумке лежала. "Хруп-хруп, — это сейчас такой голос у беды, — хруп-хруп…". Улица заметила беду и враз притихла, спряталась в снег — вдруг обойдет. Нет, не обошла".
Осветив трагический период жизни, который даже не воевавшие до сих пор считают как год за три, автор показал эту жизнь глазами ребенка, все в ней увидевшего, без лукавства и надуманности: благородство и взаимопомощь, но и жадность и корысть; милосердие и сострадание, но и подлость и предательство; боль и муку, но и смех и радость.
Достоинство книги "Обелиск на ладони" состоит в том, что как художник слова Юрий Иванович Чичев смог выбрать и отразить в тончайших психологических и бытовых деталях те моменты из этой жизни, которые ложатся прямо на сердце всякого человека, который откроет книгу. Читатели вместе с автором переживают все перипетии, а значит, и они сохранят в себе ощущение причастности к описываемым событиям, а возможно, и передадут его своим детям и внукам. И останется в веках ЖИВАЯ ПАМЯТЬ (так называется стихотворение Юрия Чичева):
Кто пал на Куликовом поле,
О тех никто не плачет боле.
О павших под Бородином
Скорбим хотя бы об одном?
И скоро те, кто брал Берлин
И бил на Волге супостата,
Гамзатовский пополнив клин,
Уйдут, как все ушли когда-то…
И мы уйдем, в конце концов,
Оплакав дедов и отцов.
Живая память станет книжной.
Никто не будет тем унижен.
И время, словно суховей,
Иссушит слезы матерей
И вдов бойцов недавних смут…
И пусть потомки принесут
Цветы к фигурам из металла,
Венки к надгробьям и камням.
А время, что грозило нам,
Для них чтоб строчкой в книге стало.
Дай Бог, чтоб не было у них
Ни битв таких, ни слез таких.
Читая эту книгу, словно отрываешь сокрытый клад. Четвертая часть — тебе, на честную жизнь. Остальное — государству. Только как оно, государство, распорядится этим кладом? Не забыть бы своего Отечества, и горя материнского, и гордости. Миллионным бы тиражом эту книгу — и в школы!
Память о прошлом — это второе сердце Юрия Ивановича Чичева, помогающее жить в трудном настоящем времени, когда вокруг — племя молодое, хоть и знакомое, но — иное.
|
|