Павел Косяков
КРАСОТА НА ОЩУПЬ
|
Василий КАЗАНЦЕВ, "Счастливый день". — М., МГО СП России, 2004.
Каждая книга Василия Казанцева — это событие. А если событие — то и разговор должен быть серьёзным и значительным.
На мой взгляд, в сегодняшнем отсутствии сколько-нибудь внятного критического обзора стихотворной периодики есть не только удручающая сторона, но и определенно позитивная. Профессиональным критикам, давно и надолго втянутым в нескончаемые глобально-литературные полемики и обслуживание своих литературных тусовок, конечно же наплевать на творческие искания многочисленных (пока еще), но малоимущих авторов. Это всем понятно. Я точно знаю, что за очень редким исключением, критика не знает современную настоящую поэзию, да и знать не желает: хлопотно, а отдача — шиш! (та отдача, которую эти критики корыстно для себя ждут). Это одна сторона. Но есть и другая. Позитивная. Сейчас лучшими критиками становятся сами поэты. Они читают бережно, внимательно, Говорят корректно, точно. Не то ли праздник для поэта и его доброжелателя?
Но вернемся к книжке Василия Казанцева "Счастливый день". Удивить меня не просто, как любого поэта со стажем, однако автору книжки это удалось. Дело не в собственно стихотворных перипетиях (об этом речь ниже), а в мироощущении поэта. Прочитав за год порядка пятидесяти книг стихов разных авторов, я пожалуй только у Василия Казанцева обнаружил незамутненное, сродни детскому, светлое и бескорыстное видение окружающего мира.
Природа и ее взаимопроникающие связи с человеком — стержневая тема книжки "Счастливый день". Многие стихи автора рождаются как бы из лона земли, уже во чреве своем несущие ее тепло и запахи. Вот как, в одном из стихотворений, поэт пишет о пробивающемся из земли ростке:
Пробьет заслон последний — выйдет
Туда, где путь ветрам открыт.
И в стылой, ранней мгле увидит,
Что свет — внутри его горит.
Перевернув последнюю страницу книги Василия Казанцева, я уже знал наверняка, что этот свет горит в душе самого автора, и его отблески рассыпаны по всей стихотворной ткани его произведений. Но мы то знаем, что свет души это производное. Так что же первичное? Первична здесь — любовь. Любовь ко всему живому на земле. Природа у Василия Казанцева предметна, наделена человеческими признаками и в то же время одухотворена — сродни иконе. Элемент чисто русского мировоззрения.
Как спокойна в лесу снеговая вода!
Не спешит, не бежит, не течет никуда.
Как прозрачно в воде неподвижное дно!
Не рябит, не дрожит, не мутится оно.
Голенасто-круглы и, как солнце белы
В неподвижной воде снеговые стволы.
И распахнутый свет из прозрачных ветвей.
… И чем далее вглубь — тем светлей и светлей.
В стихотворных строчках поэта много воздуха, пространства. Его взгляд фотографически точен, рельефен. Мне нравятся вот эти строки автора, подметившего и мной не раз виденное:
Предо мною вьется стая,
Тень роняет на жнивье.
Поперек летит — густая.
Повернется — нет ее.
Подобных попаданий, по-хорошему поэтически удачных, в стихах Казанцева немало.
Для Казанцева очень важен поэтический звук.. Автор хорошо слышит мелодику стиха, нередко удачно пользуется аллитерацией, создавая редкие по изысканности строчки:
Упал воздушный снег на чащи.
Кругом глубокий, светлый сон.
И в чаще каждый сук тончайший
Белейшим снегом обведен.
Иногда, правда, вкус автора подводит: излишество оборачивается нарочитой манерностью:
И смольный дух родимой чащи
Вдруг опахнет уста твои.
Медов лесных, цветочных слаще,
Сладчайших слаще слов любви.
Явно здесь лишняя одна "сладость". А много сладкого — тоже вредно.
Хотелось отнести к большой удаче Василия Казанцева его стихотворение "Уезжая из дому" — лучшее (на мой взгляд) в книжке. Оно написано динамично, с удивительной пластикой, с органичным здесь стилистическим повтором последних двух строф. И самое главное, за всем этим такая щемящая боль разлуки — и все на одном дыхании… Замечательное стихотворение! Я несколько раз с наслаждением его перечитывал, а в памяти врзникали известные строчки Николая Рубцова об этом же:
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать…
Также к очевидным находкам автора я бы отнес такие отличные стихотворения, как: "неспешно бреется старик…", "словно майская листва…", "как путеводная звезда…", "упало дерево в траву…", "сверкает луг росой холодной…", "как спокойна в лесу снеговая вода…", "упал воздушный снег на чащи…", "я оглянусь — и предо мной…", "найду приметную пушинку…", "глубина и прозрачность в природе.." и ряд других. Впечатляет стихотворение "Пророк". Портят его две первые строфы, которые неоправданно архаичны и расплывчаты по мысли. Зато вполне самостоятельно (как стихотворение) живут две конечные строфы, очень глубоких и нравственно безукоризненных.
В целом книжка "Счастливый день" оставляет очень яркоее впечатление. Автор четко просматривается в контексте, не смотря на отсутствие (почти) автобиографических стихов и любовной лирики. Однако тематической зауженности не чувствуется, в виду широкой, пространственной и очень теплой пейзажной лирики на стыке с философской: мудрой, зрелой без дидактики. На мой взгляд, Василий Казанцев тяготеет к Фетовской школе, к исконно русской традиции стиха.
Не миновали книжку поэта и неудачи, к которым я бы отнес такие стихотворения как: "дождь отшумел, отбарабанил…", "веселые лица сегодня…", "все вокруг и ржано и пшенично…", "печаль для песни — просто чудо…", "смотрит на воду хмуро, сурово…", "мог бы ведь и я иначе жить…", "ну почему же пташка эта"… и ряд других небезнадежных. Так же к издержкам вкуса или неряшливости, я бы отнес, порой, присутствие более чем приблизительных рифм, а также авторскую невычитанность ряда строк, портящих в целом неплохие стихи, кстати, очень легко поправимые — лень матушка, чем мы все частенько страдаем.
И все-таки это досадные исключения. Главное, что теперь на моих домашних книжных полках будет востребовано стоять книга хорошего русского поэта, с любящей душой и чистой совестью. И тот день, когда прочитывалась мной книжка Василия Казанцева, будет помнится мне как действительно счастливый.
|
|