|
Евгений
БУЗНИ
ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
ХУДОЖНИК-ОСЕНЬ
Чуть жёлтого,
чуть красного,
чуть розового
и оранжевого…
Художник-осень красит лес
на фоне облачных небес.
И зелень пышная тускнеет,
а ей на смену к ряду ряд
дерев багряные аллеи
выстраиваются на парад.
Богата красками палитра.
Художник-осень знает толк.
Там много радости пролито,
там грусти ставится мазок.
Художник-осень красит листья,
багряный цвет беря от солнца,
обмакивая в ливни кисти,
лучи свивая в волоконца.
Алеет куст, и нежен пурпур,
как нежны девичьи уста,
что целовал всю ночь и утро,
пока совсем уж не устал.
Но целовать их всё хотелось.
В любви не может быть предел,
когда листва и та зарделась,
и куст от счастья заалел.
* * *
Постарела липа —
да и я не молод —
всем ветрам открыта,
пробирает холод.
А стоит и дюжит,
лишь кора морщинит,
потому что нужен
дух её лощине.
Потому что корни
соком напитали,
что б жила на воле,
хоть и листья спали,
хоть они слетели —
новые родятся.
На лесной постели
можно разгуляться.
Но стареет липа —
я и то не молод —
Всем ветрам открыта,
пробирает холод.
Но живём и можем,
но живём не тужим.
Каждый что-то должен
и кому-то нужен.
* * *
Не смотри сурово.
Наплывает туча.
На углу у дома
бомж стоит колючий.
Щетина не сбрита,
взгляд: не тронь — укусит.
Всё лицо — обида,
но просить не трусит.
Молодость — не старость.
Был когда-то сокол.
Ничего не стало:
ни корней, ни соков.
Дождь ли, снег ли, стужа ль
клонят жизнь к закату.
Никому не нужен
бомж в судьбе проклятой.
* * *
Облака, как козы,
белые, рогатые,
сверху смотрят косо,
дышат майской мятой.
А из леса чащи
сквозь колючи заросли
козы настоящие
смотрят в небо с завистью.
* * *
Лесные щёки пожелтели,
пунцовой краской налились,
и пролегли густые тени,
устало опускаясь вниз.
Осенний лес стареет быстро.
Всё реже птичьи голоса.
Лишь кое-где порою выстрел
взгремит, и скатится роса.
* * *
Заалели зори
над рекой за хатой.
В лес, спиною горбясь,
смотрит лось сохатый.
Там его обитель,
там лосёнок с мамой.
Самый юный житель,
и любимый самый.
* * *
Сыплет дождь на лужи сонно,
зябко ёжатся деревья,
по реке буксир суровый
гребни волн форштевнем бреет.
Пёс бездомный, хвост поджавши,
смотрит в мир тоскливым взглядом,
как бродяга настоящий,
что куску любому рад бы.
Под плащом-крылом ворона
низко голову склонила,
в час такой на ветке скромно
можно спать, не тратя силы.
Поржавел закат над лесом,
из-под туч сверкнуло солнце,
засияли тонким блеском
дождевые волоконца.
Будто высыпались искры
и расселись в мокрых кронах.
Пёс вздохнул, приободрился,
приоткрыла глаз ворона.
* * *
Уж солнце в небе кутается в тучи,
от ветра прячась, холода боясь.
А в море волны всё острей и круче.
Другая жизнь в природе началась.
Морская зелень ярче изумруда
в оправе белого кипенья волн.
Откуда сила? Мощь откуда,
брега забравшая в полон?
Ворча, ворочая каменья,
шипя и шелестя песком,
кипя до белого каленья,
волна играет языком.
Так страстно женщина играет,
вся уходя в любви порыв,
когда ни в чём не знает грани,
истомою глаза прикрыв.
Обсудить
на форуме.
|